Однополый брак

Однополый брак — брак между людьми одного пола. Аналогично разнополым парам, вступившие в такой союз люди в качестве супругов и близких родственников приобретают целый ряд прав и обязанностей по отношению друг к другу.

Идея о возможности брака между двумя людьми одного пола стала широко обсуждаться в западном обществе во второй половине XX века на фоне либерализации отношения к гомосексуальным людям. Хотя такие союзы имеют более давнюю историю. Дискуссии о доступе однополых пар к институту брака до сих пор носят острый характер.

В ряде государств эти дебаты привели к признанию таких союзов. На данный момент 29 стран мира, общее население которых составляет более одного миллиарда человек, узаконили доступ однополых пар к браку. Целый ряд других государств создали альтернативные институты признания семейных прав однополых пар.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Причинами же расторжения брака, в числе прочих, тогда были признаны следующие обстоятельства: неспособность мужа к супружескому сожитию, если до брака она не была известна, прелюбодеяние, доказанное судебным порядком, хотя и с различными определениями для мужа и жены (прелюбодеяние мужа тогда только признавалось причиной развода, когда оно вело к разрушению семейной жизни, т. е. когда оно было совершено в доме или когда муж заводил другую постоянную семью на стороне)[109]. Фактически именно данные причины, являющиеся нарушением обязательств, принимаемых на себя сторонами по договору брачного союза, но нигде не фиксируемые, и запрещенные для фиксации современным законодателем, являются и сегодня наиболее частым основанием для расторжения данного договора. Иначе говоря, на практике нарушением договора признается нарушение норм не права, а морали, которая сама по себе является очень изменчивой категорией и вряд ли в связи с этим может являться подходящим критерием для судебной практики. Чтобы понять это, достаточно вспомнить дискуссии в Государственной думе России об узаконении многоженства, а также об однополых браках.

Константин Забоев, Правовые и философские аспекты гражданско-правового договора, 2003

В худшем случае первое их поколение будет сохранять двойную культурную лояльность, что естественно для людей христианской цивилизационной общности. В лучшем – вольет свежую кровь в дряхлеющие либеральные общества Запада, многие ценностные ориентации которых не только не совместимы со здравым смыслом, но и находятся в явном противоречии с Божьим промыслом. Речь, в частности, о «гомосексуальных революциях», которыми особенно гордятся европейские демократы и призывают остальной мир следовать их примеру. Результатом этих «революции» явилась конституционализация однополых браков и разрешение таким семьям усыновлять детей. Вот только, где брать таких детей? В Европе, где на одну традиционную семью приходится от 1,2 до 1,4 ребенка, их уже и сейчас нет. С легализацией однополых браков будет еще меньше.

Петр Толочко, Украина в огне евроинтеграции, 2015

СК РФ ориентируется на Конституцию РФ и действует в согласии с нормами ГК РФ. Среди условий вступления в брак СК РФ называет определенные возрастные границы, отсутствие близкородственных отношений или оформленного брака с другим лицом. В современной России ведутся дебаты о возможности заключения однополых браков, но на сегодняшний день против возможности заключения таковых браков выступает большинство законодателей.

Группа авторов, Семейное право. Шпаргалки, 2011

Возникает вопрос, кто же может воспользоваться правом однополых партнеров на вступление в брак в странах, легализовавших институт «однополой семьи». Одно из вступающих в брак лиц должно являться либо гражданином страны, признающей однополые браки, либо иметь постоянное место жительства на территории этого государства. Краткосрочное пребывание в стране, связанное с обучением или туризмом, не дает право на заключение однополого брака лицами из государств, где такая практика запрещена. Исключение составляет штат Вермонт (США), где однополые пары из любых стран могут узаконить свои отношения (однако такая ситуация влечет возникновение хромающих отношений).

Наталья Анцух, Сравнительное и международное семейное право, 2015

Возьмем, к примеру, проблему гомосексуализма и однополых браков. Считается, что от поколения к поколению гомосексуалисты составляют приблизительно 2–4 % от популяции. Петербургские социологи приводят данные об отношении российских граждан в однополым бракам. Приблизительно 73 % их отвергают, и лишь приблизительно 10 % их поддерживают[3]. То есть средние цифры дают вполне утешительное представление о состоянии общества в его семейно-половой сфере и о состоянии общественной морали. Но не нужно пристально изучать прессу и специально отсматривать ТВ, чтобы увидеть, насколько реальное поведение – и отмечу: публичное, в смысле экранное, то есть в определенном смысле демонстративное поведение! – отличается от средней цифры. И это уже вселяет тревогу, и указанные петербургские социологи не без оснований подозревают, что весь этот гомосексуализм с однополыми браками нам кто-то «вбрасывает». Ссылаясь на американский и европейский опыт, они высказывают обоснованное опасение, что через полтора-два десятилетия количество приемлющих однополые браки может достичь 50 %.

Леонид Ионин, Парад меньшинств, 2014

Те же самые процессы идут сейчас и на Западе и вообще на всем земном шаре. В чем-то впереди мы, в чем-то – другие страны. Если честно, в большинстве отношений мы пока что отстаем, например, в отношении официального признания или даже – как это происходит в некоторых уж совершенно авангардных странах – церковного заключения однополых браков. Но это, как полагает автор, не то отставание, о котором стоило бы сожалеть. Потому что, как показывают внимательное научное рассмотрение и простое повседневное наблюдение, это есть отставание на пути, чреватом саморазрушением общества.

Л. Г. Ионин, Восстание меньшинств, 2013

Сомнений быть не могло: Ватикан рассматривался глобальным истэблишментом уже не только как досадное идеологическое препятствие внедрению глобальной повестке дня (постиндустриализм – унификация религий – однополые браки – глобальное потепление – интернет-прозрачность), но и как очередной, один из многих, кандидат на конфискацию имущественных активов. Расчеты наивных европейских консерваторов – из Франции, Венгрии и той же Польши – на консервативное возрождение, уже проявившееся «реабилитацией» Тридентинской мессы, обернулись дополнительным поводом для имущественных угроз. Ну как же: если Ватикан возрождает старую мессу, значит, он пересматривает итоги Второго Ватиканского собора (1962–1965), и следовательно – принятый этим Собором документ Nostra Aetate, снимающий с иудеев ответственность за распятие Христа. И значит, самое время припомнить Ватикану и связи с Муссолини, и опеку над хорватскими усташами, и контакты с арабскими муфтиями, видевшими в германском нацизме противовес английской оккупации, а еще об отдельно взятом пасторе Ричардсоне, не верящем в Холокост, из того самого Общества Пия V (сиречь «Память»), которое Папа решился реинтегрировать. И по совокупности выставить уже совершенно беззубой Церкви счет за Вторую мировую, пока Стэнли Фишер, учитель Бена Бернанке, еще управляет израильскими финансами.

К. А. Черемных, Кланы Америки. Опыт геополитической оперативной аналитики, 2016

Тот же закон о перверсиях не нарушает права человека, так как он запрещает вместо самого гомосексуализма его пропаганду. Но «мировые формирователи вкусов и нравов» под лозунгом права каждого на самоопределение внушают толерантность к различным порокам, пропагандируют идеалы потребления и тем самым превращают людей в потребительски мыслящие растения и моральных монстров. Западные лоббисты подняли волну возмущения по поводу принятого в России закона, а министр культуры и спорта Великобритании М. Миллер, протащившая через палату общин законопроект о легализации однополых браков, объявила, что правительство страны будет увеличивать размеры финансирования деятельности организаций, отстаивающих права геев в России[10]. Если это не вмешательство в дела суверенного государства – то что?

А. Н. Ильин, Русофобия. С предисловием Николая Старикова, 2018

Ныне вопрос защиты прав человека подвергнут новым испытаниям путем преднамеренного размывания самого этого понятия. Речь уже не идёт о защите основополагающих, естественных и неотчуждаемых прав человека, таких, как право на жизнь, здоровье, имущество, доброе имя. Появилась новолиберальная концепция прав: право на мужеложство и однополые браки, право на «личную жизнь» (прайвеси), включающую недопустимость общественного вмешательства в неё даже в случаях совершения действий, пагубных для личности как члена социума. Правозащитные организации уже поднимают голос против принудительного тестирования школьников на применение наркотиков! Побеждает рыночная мораль, стимулирующая и оправдывающая доход и успех на крови. Следование общечеловеческим нравственным ценностям объявляется делом постыдным, достоянием пещерных предков. Гуманизм либеральных правозащитников распространяется скорее на преступников, нежели на жертв преступлений. Отсюда их настойчивость в осуждении смертной казни даже по отношению к серийным убийцам, отсюда же и защита педофилов от возможного применения кастрации. Извращение нравственного сознания в этих случаях проявляется в нарушении субординации ценностей: предпочтение отдаётся правам и интересам потерявшего человеческий облик преступника и нувориша в ущерб интересам общества и законопослушной личности.

М. А. Мусаев, Защита жертв преступлений, 2012

Лидер французских ультраправых Марин Ле Пен – одна из самых известных политиков страны. На прошедших в 2012 году президентских выборах она получила почти 20 % голосов, в основном – за свои жесткие высказывания по поводу иммиграционной политики. Теперь за примерно такие же речи комитет Европарламента по юридическим делам решил лишить ее депутатского иммунитета с формулировкой «за подстрекательство к расовой ненависти». Побывавшая в Москве Ле Пен рассказала «Известиям», что она думает о проблемах с мигрантами, о разрешении во Франции однополых браков и последовавшей за этим реакции России, о ЕС, Олланде, Путине и Сирии.

М. Л. Пен, Равняться на Путина!, 2015